"Страна" уже писала как пандемия и экономический кризис бьют по украинским экспортным рынкам. Рынок металла серьезно просел, экспортеров руды пока спасает активизация Китая, восстанавливающего экономику после карантина.
Но непонятно, как долго она продлится. Едва ли единственной "тихой заводью" остается рынок продовольствия.
Тем более, что ООН уже прогнозирует дефицит еды и даже голод библейского масштаба после пандемии.
Что ждет аграрный экспорт Украины, кто будет покупать землю по новому закону, а также о том, почему кредиты МВФ не спасут нашу экономику мы говорим с владельцем одного из крупнеших украинских агрохолдингов Ukrlandfarming Олегом Бахматюком.
— Что происходит на аграрных рынках после рекордного обвала цен на нефть?
— Ситуация с нефтью ударила, в первую очередь, по культурам, которые привязаны к производству биоэтанола. И для нас это ключевые экспорты позиции — кукуруза и подсолнечник. Есть разные сценарии по дальнейшему развитию событий. В оптимистический сегодня никто не верит. Среднеоптимистический — цены начнут выравниваться к четвертому кварталу этого года, пессимистический — будет минус 10-15% по цене. Сейчас все зависит от того, какую поддержку окажет производителям биоэтанола правительство США.
— То есть, прогнозы падения цен на кукурузу, которая используется для производства биоэтанола, верные?
— Повторюсь: в лучшем случае цена сохраниться на сегодняшних отметках, в худшем будет снижение на 10-15%.
— А что будет с ценами на подсолнечник и пшеницу?
— По подсолнечнику ценник сильно зависит от позиций крупных игроков. Сейчас Китай закупил в резервы миллион тонн сои, надеюсь, это поддержит цены на подсолнечник.
По пшенице ожидаем роста цены до 10%. Россия решила ограничить экспорт твердых зерновых, что не пройдет для рынка незамеченным. Хороший урожай ожидается в Австралии, но на общую ситуацию он не сильно повлияет.
— В итоге мы на аграрном экспорте выиграем или проиграем?
— В мире будет дефицит продовольствия, это уже даже не обсуждается. Продовольственные рынки вторичной переработки проседают, но вот сегмент простой еды, сырья, остается устойчивым. Пандемия пандемией, но есть нужно. И мы сейчас может на этом выиграть.
С чем мы сейчас можем выйти на международную арену? Или с протянутой рукой, и дальше прося помощи у кредитров, или с новым планом. Аграрный сектор — как раз тот козырь, который может подогреть к нам политический интерес, который можно трансформировать в экономический.
"Целевая аудитория" — страны, зависимые от импорта продовольствия — Китай, Япония, Саудовская Аравия, Южная Корея, Индонезия и другие. У той же Саудовской Аравии резервы — больше триллиона долларов. В то же время продукты питания для нее сейчас в приоритете. Мы можем им в этом помочь и привлечь 10-15 млрд долларов, которые помогут нам выстоять в трудные времена. То же самое с Китаем, который держит около трех триллионов американских долгов и которому нужно куда-то вкладывать доллары. Другие государства — Япония, Южная Корея, Индонезия — тоже зависимы от импорта продовольствия и имеют "жировой запас" гораздо больше нашего.
Нашим переговорщикам просто нужно трансформировать политику в экономические выгоды. Тут уже вопрос — к уровню самих переговорщиков.
— А за что зависимые от импорта еды страны должны нам давать, как вы говорите. десятки миллиардов долларов?
— Во-первых, можно расширить сегментарно наше присутствие на этих рынках сбыта. Во-вторых, изменить масштаб. Сейчас переговоры ведут коммерческие компании. Не скажу, что это плохо, но если в игру вступит государство — можно будет перейти на другой уровень. Это другие объемы и другие гарантии. Самые перспективные — рынки Ближнего Востока, та же Саудовская Аравия, Ирак. Также будут привлекательными рынки Китая, Японии, Южной Кореи, Индонезии.
В-третьих, реально превратить эти рынки в рынки капитала.
Сейчас наш рынок капитала формирует политика. Нам помогают потому, что жалеют. Но бедный и больной никому не нужен. В разваливающемся мире уровень сочувствия резко упадет. Поэтому выехать на этом нам будет все сложнее.
Если привлечь инвестиции из стран, которые зависимы от поставок продовольствия, можно получить до 30-40 млрд долларов под твердые гарантии поставок украинских продуктов питания. Они будут инвестировать в стабильность поставок — в нашу инфраструктуру, порты, дороги, мореднизацию "Укрзализныци". Если мы Китаю поставляем продукции на 5 млрд долларов, то можно спокойно говорить о финансовой поддержке с его стороны на сумму в 20 млрд. Это называется режимом экономической заинтересованности. Страны платят потому, что им нужна стабильность. В свое время по такому плану привлекала инвестиции Бразилия. Нам уже даже не нужно придумывать велосипед. Украина — та же Бразилия 20 лет назад, только в центре Европы.
— Какие инвестиции реально привлечь из стран - импортеров нашего продовольствия?
— Нам не нужен триллион. Нам нужно 30-50 млрд долларов. Для мирового сообщества это очень небольшая сумма, думаю, ее реально привлечь. Многие страны опасаются социальной нестабильности, голодных бунтов из-за дефицита продовольствия. Так что сама гарантия стабильности поставок еды сейчас стоит дороже денег. И вот именно об этом, об инвестициях в стабильность в нашей стране, можно говорить и с Саудовской Аравией, и с Китаем.
Но всю эту ситуацию нужно еще грамотно продать, для чего нужны хорошие переговорщики. Наши же власти пока особой инициативы в этом вопросе не проявляют.
— Чтобы заработать на экспорте, нужен хороший урожай. Будет ли он у Украины в этом году? Как теплая зима и сухая весна могут повлиять на зерновой вал? Говорят, что в этом году плохие прогнозы на урожай из-за засухи.
— Уровень влаги очень низкий, это правда. Прогнозы по урожаю уже официально снижены на 20%, считаю, это корректный пересмотр.
Но есть факторы, на которые мы не влияем. Если Бог даст дождя и хорошую погоду все еще может поменяться. По технологиям Украина если не на уровне Германии и Франции, то очень близко. Так что все, что зависит от аграриев, мы сделаем.
Но эта проблема не разовая. Меняются климатические условия — фактически ведь песчаные бури, недавно накрывшие Украину, это следствие превращение значительной части нашей страны в полупустыню или в засушливую степь. Причина тут не только в отсутствии дождей, но и в хаотической вырубке лесов, которая шла долгие годы.
— Власти поднимают вопрос об ограничении экспорта зерна и прочего продовольствия как способе сохранить запас продовольствия и сдержать рост цен. Как вы оцениваете эту идею?
— Есть вопрос безопасности, а есть глупость. Просто ограничить экспорт — это оказать самим себе дурную услугу. Мы потребляем не больше 20% от того, что выращиваем, а по подсолнечнику еще меньше. И это наше преимущество, которое сейчас можно и нужно использовать. Чувствительная для экспорта культура — разве что пшеница, потому что это призводство хлеба.
Но во всем мире есть механизм регулирования баланса продовольствия — госрезерв или специальные фонды. Можно заложить необходимые для внутреннего рынка запасы зерна или создать механизм отслеживания экспорта, чтобы в любой момент его можно было скорректировать.
— Как вы оцениваете новый закон о земле, в том виде, в котором его на днях подписал президент?
— Большим арендаторам купля-продажа земли невыгодна. Но я всегда был сторонником рынка земли. Считаю, что чем быстрее мы пройдем этот этап, тем лучше. Мы, конечно, выбрали самый "удачный" момент для введения рынка - во время пандемии коронавируса.
Плюс модель с рынком по 100 гектар в одни руки — мягко говоря, кастрированная. Такой рынок не дает возможности продать землю за нормальные деньги. А те, кто будет покупать, не смогут заплатит хорошие деньги, потому что не работает кредитование.
Пока этот закон, скорее, имеет психологический эффект — дает возможность людям привыкнуть к тому, что у нас есть рынок земли.
А реальный рынок на практике будет не раньше, чем дела в экономике пойдут вверх.
— Если бы прошел первый вариант земельного проекта — с огромными площадями покупки в одни руки и разрешением покупать для юрлиц — вы бы стали выкупать земельный банк своего агрохолдинга?
— Мы бы искали ресурсы на внешних рынках под кредиты. Но в сегодняшний условиях это было бы невозможно или очень сложно.
— По новому закону приоритетное право дается нынешним арендаторам. В том числе и вам. Но максимальное ограничение – по 100 га в одни руки. Будете ли вы создать кучу ФОПов, которые бы будут в ваших интересах скупать землю по 100 га или это не интересно?
— Это нереально. Нам нужно 5 тысяч ФОПов, чтобы выкупить весь свой земельный банк (Ukrlandfarming арендует сейчас около 500 тысяч гектар - Ред.). Вы представляете себе объем администрирования этой работы? А потом контроль, а если что не так, то поток судебных исков и претензий? Я в жизни на такое не пойду. Даже если бы была всего тысяча гектар, даже если оформить все на родственников, все равно ненадежно. Можно оформить разве что на семью — 300 гектар.
К ста гектарам в одни руки вообще большие вопросы. Даже Польша дала 800 гектар. Думаю, 100 гектар - это психологическая планка. Год-два будут присматриваться. Увидят, что цена низкая и начнут поднимать объем закупки до такого уровня, который повышает цену на землю. Ведь в каждый гектар нужны инвестиции — 1-2 тысячи долларов. Чтобы вкладывать такие деньги, нужны крупные массивы земли. 100 гектар нужно обрабатывать лошадьми и сапами. Ведь ради обработки такого объема покупать трактор или комбайн нерентабельно. Рабочий вариант 10-20 тысяч гектар.
— То есть, сейчас цены на землю будут низкими?
— Да, цены будут низкими. 2 тысячи долларов за гектар не будет точно. Да и особых продаж в ближайшее время, думаю, не будет.
— Готовясь к секвестру бюджета, Кабмин и парламент несколько раз меняли цифры господдержки аграриев — сокращали, обнуляли, возвращали на исходные цифры. Что за война идет за эти деньги? И достаточно ли их, чтобы поддержать агросектор?
— Сейчас нужны деньги для поддержки малого и среднего бизнеса — в аграрной или любой другой сфере. И не 4 миллиарда, а десятки и сотни миллиардов гривен. Правительство просто должно сесть и посчитать — сколько денег можем дать на поддержку людей и бизнеса, 100-200 млрд. Как это сделали в США, влив в экономику четыре триллиона. В пересчете на наши пропорции к ВВП, Украина должна была бы выделить 30 млрд долларов. Но мы не нашли таких денег. И можем поплатиться своей экономикой.
Все эти наши мудрецы, которые рассуждают о свободном рынке, пусть посмотрят на США, а другие страны, ту же Европу, какой там уровень протекционизма. Пусть даже это противоречит правилам рыночной экономике. Они сейчас не работают.
И ведь никто Штаты не осуждает, наоборот, говорят: "Молодцы".
Те же США понимают, что завтра будет такая жопа, что уже никакие триллионы не помогут. Образно говоря, если сейчас сэкономим на поддержке бизнеса 100 млрд, завтра заплатим 500 млрд. А мы теряем время. Если бизнес не подержать совсем, 50-60% умрет, а если хоть как-то поддержать — то 20%. Считаю, что за такую "дельту" в 30% стоит побороться.
— Но жесткий протекционизм и эмиссия вряд ли понравится МВФ. Или, по-вашему, стоит отказаться от сотрудничества с Фондом?
— МВФ не может быть против протекционизма суверенного государства. С Фондом нужно договариваться, а если не получится — принимать решение по тому, нужна ли дальнейшая работа с МВФ или нет. Одно только сотрудничество с Фондом нас не спасет. Не поможет кредит в 1,7 млрд. И даже в 8 млрд, если он будет растянут во времени. Зачем давать больному аспирин, если он уже умер. Все должно делаться вовремя.
— Власти генерируют все новые и новые идеи по контролю за целыми секторами экономики. Скажем, чтобы контролировать зерновой вал, в Минэкономике хотят установить специальное ПО на каждый комбайн. И брать по доллару с каждой тонны за обслуживание. Как вам такая идея?
— Это вообще несерьезно. Думаю, говорят, чтобы поговорить. Дальше эта тема не пойдет.
— Но, говорят, в Украине процветают схемы на НДС, в том числе, зерновом. Много также неучтенного зерна.
— Мы таким не занимаемся — все честно платим. Но в какой-то мере это правда. Чтобы сломать схемы, нужно сделать простую вещь — все должны платить налог на землю. Сегодня часть земли, которая в реальности обрабатывается и с которой собирают урожай, по статусу пустующая. Вот вам и база для схем.
— Как вы в целом оцениваете экономическую политику правительства?
— Пока теряют время. А в нынешней ситуации это просто преступно. На самом деле ключевых решений должно быть всего несколько. Проведите эмиссию, напечатайте 200-300 млрд гривен людям — на зарплаты тем, кто сидит на карантине, на поддержку бизнеса. Запустите через госбанки механизм кредитования бизнеса, заставьте банки работать на людей. Сохраните рабочие места.
— Но формально у нас это есть. Скажем, кредит 5-7-9, как раз для малого бизнеса и по льготным процентам.
— Это не кредит, если его нереально получить. Я так Игорю (Петрашко — Ред.) и сказал, когда он шел в министры (экономики — Ред.) — у нас чиновник скорее сто раз не сделает, чем раз сделает, так что придется бороться с ветряными мельницами.
— Игорь Петрашко - ваш бывший топ-менеджер. Как вы оцениваете его деятельность на посту министра? Советуется ли он с вами, а вы с ним?
— Скажу честно, я был не в восторге от его решения пойти в правительство. Он у меня закрывал финансовое направление, поэтому мне было невыгодно его назначение.
Но у него есть амбиции, он грамотный экономист, и я уверен, что на министерской должности он принесет пользу стране. И точно — никаких дотаций Бахматюку. В чем его уже успели упрекнуть мои "друзья-антикоррупционеры".
Мы с Петрашко сейчас мало общаемся, но ранее уже обсуждали большинство ключевых для агросектора и украинской экономики вопросов. Могу сказать, что у него менее радикальные позиции, чем у меня, например, по МВФ. Он более мягкий.
- А какие у вас позиции? Что бы вы вообще посоветовали правительству?
- Я бы сказал так. Потери экономики по любому будут. Насколько большие 10%, 20% или 30% зависит от того, насколько быстро мы можем среагировать. В болезни важны две вещи. Первое — это диагноз, второе — вовремя назначенное лечение.
А обезболивающее, в виде кредитов от МВФ, которое мы принимаем, опасно — оно не лечит, а делает процесс необратимым.
Весь мир работает сейчас по простому сценарию — защищает свои интересы, усиливая свои внутренние возможности. А мы пока только просим внешней помощи.
А что делает мир? Однозначно мы видим огромную мировую эмиссию. Через 2-3 года то, что стоит доллар, будет стоить два доллара. Но об этом никто не думает сейчас, и это правильно. Потому что сегодня нужно сдерживаю фактор резкого ступора, при котором экономика умрет.
Украина этого не делает, хотя должна. Чтобы сохранить рабочие места, чтобы сохранить возможность граждан присутствовать в процессе, чтобы сберечь экономическое развитие, нужно запустить эмиссию на несколько сот миллиардов гривен. Даже если это приведет к инфляции, ничего страшного. Тем более, что и доллар на протяжении 2-х лет тоже будет обесцениваться. И при этом Украина имеет товарные позиции, которые будут пользоваться спросом в мире при любом раскладе. Прежде всего, это аграрный сектор. Рынок еды не упал. И это один из элементов нашего конкурентного преимущества. За счет которого можно будет удержать экономику, а затем и поднять ее.
— Кабмин заявил о создании 500 тысяч новых рабочих мест. Правда, в основном, низкооплачиваемых — в коммунальной сфере, дорожном строительстве. Агросектор может дать дополнительные рабочие места?
— Самый большой сегмент, который бы мог дать людям работу, — животноводство, в частности, разведение крупного рогатого скота. Но он практически уничтожен. Там работали миллионы людей, а сейчас десятки тысяч. Быстро его не восстановить. Такой проект нуждается в очень больших вложениях. Боюсь, что на сегодняшний день таких возможностей у государства нет.
Растениеводство практически укомплектовано по кадрам. Дефицит на уровне 10%.
Но есть инфраструктурные проекты. Для потока зерна, который генерирует Украина, нужна логистика, порты. Такие проекты могут генерировать рабочие места. Возможно, это немного, но лучше делать хоть что-то, чем не делать ничего.
Тем более, что есть еще важнейшая проблема - возвращение заробитчан в Украину. Они же генировали огромный денежный поток в нашу страну через переводы. И они теперь осядут в Украине. И это огромные потери для нашего платежного баланса и нагрузка на социальную сферу. Поэтому реально и с заробитчанами, и с теми, кто потерял работу из-за карантина, речь должна идти не о 500 тысячах рабочих мест, а о гораздо большем количестве.
— Возвращаясь к вашим "друзьям-антикоррупционерам". В каком состоянии дела против вас, по которым выдвинуто подозрение? В свое время вы в интервью "Стране" связывали атаку на себя в том числе с тогдашним главой Офиса президента Андреем Богданом и генпрокурором Русланом Рябошапкой. Сейчас оба уволены. Что-то для вас изменилось?
— Нет. И это еще доказательство, что власть пока не готова слышать бизнес. Конечно, можно понять и генпрокурора. На нее все нападают, такие "уважаемые люди" как Шабунин (руководитель "Центра противодействия коррупции" - Ред.), Шерембей (соратник Шабунина, вместе с ним входит в группу поддержки главы НАБУ Артема Сытника - Ред.) и другие "кристально честные ребята". На их фоне наша компания, которая заплатила 7,7 млрд гривен налогов и в которой работает 30 тысяч человек где-то потерялась. Меня Сытник назначил олигархом, хотя у меня нет ни своей политической силы, ни медиа. У них был план быстро меня поломать и рейдернуть бизнес. Но этого у них не получилось, мы выстояли. Теперь они пытаются еще продолжить как-то жизнь фейковому делу, но это уже агония.
- И какие перспективы видите?
- Знаете, что хорошо в этом кризисе? Вся накипь исчезнет. Хозяевам из посольств будет не до сытников. Вы обратите внимание, что когда он и Шабунин с Шерембеем что-то говорят в мою сторону, они ни разу не упоминает фамилию Писарука (бывший заместитель главы правления НБУ, которого в НАБУ подозревают в незаконной выдаче рефинансирования Нацбанка банкам Бахматюка в 2014 году - Ред.). А ведь по фабуле все обвинения против меня строятся на том, что я якобы вступил в сговор с Писаруком, бывшим представителем МВФ. Вы слышали, чтобы хоть раз Шабунин, Юрчишин, Касько, Рябошапка или кто-то другой упомянул о нем? А на самом деле это же Писарук нарушил закон в интерпретации Сытника. Но они бояться даже посмотреть в сторону Писарука. Им все равно, сколько государство получит денег, сколько людей потеряет работу в результате их действий против нашего холдинга. Им важно, что им скажут хозяева. Но в кризис хозяевам будет не до них. И эти все самопровозглашенные антикоррупционеры исчезнут. Но просто жаль времени.
— Недавно вы предложили реструктуризировать долги VAB Банка и "Финансовой инициативы". Есть ли уже реакция властей на это предложение?
— Пока нет никакой реакции, ждем. Мы предлагаем вернуть почти в восемь раз больше, чем должны — 8 млрд гривен. Хотя я уверен, что банки были выведены с рынка незаконно и могут доказать это в суде. Но с этим потом будем разбираться. Пока моя задача — сохранить компанию и рабочие места. Надеемся, что президент, премьер и генпрокурор нас услышат. То, что сейчас делает с нами НАБУ - это уничтожение бизнеса. А уничтоженный бизнес ничего заплатить не сможет. Ни 30 млрд, ни 8, ни 1. Будет ноль. Ждем реакции властей на наше предложение.
— Вы ведет масштабную кампанию с требованием отставки главы НАБУ Артема Сытника. И в Раде уже даже подготовили законопроект, который позволит уволить его за совершенное им коррупционное деяние. Но представитель МВФ послал письмо, в котором предупредил о проблемах, если этот закон будет принять. И процесс затормозился. Как думаете, удастся ли отправить его в отставку?
— Отвечу коротко. Мы должны наконец-то определиться для себя - Украина суверенное государство или нет. И действовать исходя из этого.
