Небольшой поселок Кривое Озеро в Николаевской области едва ли когда-нибудь видел такое количество гостей из столицы. Страшная трагедия, которая разыгралась здесь в ночь с 23 на 24 августа, когда полицейские расстреляли в упор закованного в наручники местного жителя Александра Цукермана, не только взбудоражила всю Украину, но и поставила вопрос об адекватности тех реформ, которые проводились в МВД в течение последнего года.
Специальный корреспондент "Страны" отправилась в поселок, где разыгралась трагедия, и узнал, что думают местные жители о полиции, и кого винят в произошедшем.
"Ананьева баба говорила на базаре"
— Ну шо там? Шо чуть?! — попеременно дергает то один, то другой прохожий худощавую прыткую жиночку Ольгу Мардирос.
— Я вам шо, iнформационне агєнство?! — огрызается она. — Пiдiть самi спросiть.
— Кажуть, шо iх уже всiх поотпускали.
— Ой, ну ви вiрте всьому, шо кажуть. В Нiколаевi вони.
Посёлок Кривое Озеро до сих пор не может отойти от случившегося. Историю с убийством местного жителя Александра Цукермана обсуждают везде: и на базаре, и в магазинах, и просто на улицах у фонарных столбов.
Что там на самом деле произошло, — никто толком не знает, но все строят догадки.
— Мені от інтересно, ну як так, шо мать и жена дивились, як його убивають, і даже на помощь не позвали? Я б уже сама з лопатою на тих мєнтов кинулась! — будоражит коллектив которая-нибудь из кривоозерских старушек.
— Та ізвесно як! — тут же раздаётся голос "знающего" человека. — Вона ж гуляща була. Він її за то бив, ну і пив канєшно.
— Саша?! — недоумевает местный бизнесмен Сергей Сухин. — Да он за всю жизнь руку ни на кого не поднял! Саша трудяга был. Мы с ним долгое время жили по соседству на улице Мичурина. Он сначала работал водителем гендиректора "Автомагистрали", потом на бензовозе ездил. Может, и выпивал когда — пиво или там ещё что. Но пьяницей никогда не был. Ну как, если он шефа на крутом джипе возил? Он вообще машинами увлекался. Сначала у него "Жигули" были, потом иномарку купил. Голубей любил. Я одно время на базаре зерно продавал, и он постоянно ко мне приходил — то за зерном, то за семечками подсолнуха.
— Всегда такой улыбчивый, — вздыхает продавщица детского магазина "Шалунишка" Лена. — Боже, как его избили! Я когда увидела, — чуть не упала. Шея, лицо, тело... он до пояса синий был. Мы тут все это обсуждаем. Я вчера всю ночь плакала. Такое зверство! Куда мы катимся? Жена Алка говорит, что вроде он таксисту не заплатил, и тот пришёл разбираться. Ну так заберите его, пускай заплатит. Они ж зажиточно жили. Но вообще здесь каждый что-то своё говорит...
Некоторые и вовсе откровенно врут.
— Тут под стенами РОВД сегодня такое будет..! Соберутся атошники из нескольких районов, — едва не рвал на себе рубаху сухонький мужичонка по имени Валера. — Сашка ж в АТО служил, в "Айдаре", четыре ранения имел.
Впрочем, как выясняется позже, на войне Цукерман никогда не был, а если и имел четыре ранения — то лишь те, что получил в ночь с 23 на 24 августа...
— Это большое село, — понимающе кивают местные из тех что поумнее и посдержаней. — Тут все так: "Ананьева баба говорила на базаре, что дед Семён рассказывал, как слышал от Степана..." По всем каналам что-то своё говорят. Таксист наш Вася, — тот вообще уже запутался — то ли его били, то ли не били. А он ещё и заикается... Словом, село.
Говорят и показывают соседи
Возле дома по улице Кобзаря, где последние три года жили Цукерманы, —людно, все обсуждают случившееся.
Соседи Цукерманов обсуждают случившееся. Фото Анастасия Рафал, "Страна"
— Говорят, что вроде сначала приехали двое полицейских. Они ему: "Шановний, вийдiть". А он: "не выйду. Я у себя во дворе". И они уехали. А он ушёл спать к матери в гараж, — рассказывает ближайшая соседка Валентина Вдовиченко. — А уже потом приехали следующие четверо, вытянули его из гаража, и давай бить.
Любопытно, что несмотря на то, что дома Вдовиченко и Цукерманов стоят совсем рядом, — она толком ничего не видела.
— Кроме мамы, жены и старшего сына никто не видел. Я сам подошёл около 5 утра, когда Саша уже был мертв. Вокруг него стояли соседи, — вспоминает Василий Кишмар, местный депутат, музыкант, и ещё один сосед Цукерманов.
Василий Кишмар подошел на место трагедии в пять утра. Цукерман был уже мертв. Фото Анастасия Рафал, "Страна"
— А я рано утром шла на базар. Вижу — толпа людей, — рассказывает Ольга Мардирос. — На месте уже эксперты из прокуратуры работают. Пришли соседи с кинокамерой. Засняли все, и выложили в интернет. Приехал катафалк — хотели увезти труп. Но тут уже люди подтянулись — из центра, с базара. Решили, что не дадут увезти, пока не приедет хоть один телеканал, — продолжает Мардирос.
Она стала знаменитой в одночасье, сорвав погон с кого-то из полицейских во время митинга под зданием райцентра. Так до сих пор и ходит с этим трофеем по посёлку.
Ольга Мардирос с погоном. Фото: Андрей Анастасов/Facebook
"Переодели в новую форму — вот и вся реформа"
— А я Хоменко давно обещала, что сорву с него погоны, — радуется Мардирос.
— За что? — спрашиваю. — Что он вам сделал?
— Год-полтора назад я вызывала милицию. Сосед дебоширил. Угрожал мне. Так Хоменко тогда мер не принял, а мне потом сосед два раза сарай подпаливал. А ещё бегал с ведром солярки, и кричал: "хату спалю"!
Люди, собравшиеся над трупом, насобирали таких обид с десяток. И побежали громить отделение.
Несколько сотен местных жителей требовали расправы над полицейскими-убийцами Цукермана, вырвали ворота у входа в участок, и попытались раскачать автозак, на котором увозили арестованных.
Первоначально в полиции отреагировали традиционно - возложив всю ответственность на самого Цукермана. Мол, пришлось применить меры воздействия к дебоширу, но перестарались. Но после того, как убийство приобрело широчайший резонанс, концепция поменялась и убийц было решено не выгораживать. В поселок и область назначили нового начальника, на место событий приехала Хатия Деканоидзе, и подтянулся спецназ из трёх регионов. Также пообещали устроить прямо в отделении полиции прием граждан, где бы те могли бы пожаловаться на местную полицию. Впрочем, в пятницу очереди из желающих поделиться своими бедами спецкор "Страны" не обнаружила.
Хотя рассказать местным, безусловно, найдётся что. На беспредел и садизм это не тянет. Дело, скорее, идёт о превышении власти.
— Трое из этих полицейских — по фамилиям не скажу кто, но по лицам вижу, что они — и меня месяц назад побили, — вспоминает Юрий Мосежный, который, к слову, говорит, что воевал в АТО. — Я, конечно, признаю, я жену ударил, она их и вызвала. Но у меня такая жена... Словом, приехали они, надели наручники за спину, и давай меня бить. А потом потащили в отделение. Начальник их посмотрел, что у меня морда в синяках, но ничего им не сказал.
— Сына моего как-то забрали, — вспоминает и Сергей Сухин. — Не мелкий пацан, 36 лет. Друг его вернулся на побывку из АТО, сидели они в парке и выпивали. Так сына сгребли, потащили в участок. Хорошо, хоть мне дали знать. Я у них просто своего парня вырвал. Там какой-то мент был из Первомайска, я его даже не знаю, он все на сына кидался, порывался его бить. Ай, что говорить. Менты, одним словом.
"Менты, одним словом", — говорит месный бизнесмен Сергей Сухин. Фото Анастасия Рафал, "Страна"
— Раньше-то хоть все местные были, а теперь из Первомайска поприсылали, из Врадиевки, — машет рукой, как на обреченных, соседка Цукерманов Валентина Вдовиченко.
— В общем, переодели ментов в новую форму, пересадили на новые машины — вот и вся реформа, — констатирует Сухин. — А работу свою они как не делали, так и не делают. Вон младшего моего, 28 лет, вечером 23 августа избили в центре села. Куда эта полиция смотрела? Ему на днях в армию идти, в роту охраны в Одессе. Поедет с "фарами".
"Как молодые хлопцы могут быть такими зверями?"
— Я вообще не понимаю, как все это могло случиться, — совсем серчает товарищ Сухин, кстати в прошлом — афганец, командир роты спецназа. — Я ж Колюню (Хоменко — Авт.) с детства знал, он у нас на глазах рос. Старший брат его выучился на милиционера в Луганске. И он тоже пошёл. Лемеху знаю, он у меня хлеб покупал. Я не ожидал, что молодые хлопцы могут быть такими зверями. Я всегда думал, что они нормальные люди! — пожимает плечами в знак удивления мой собеседник.
Он высказывает типичное для посёлка мнение: большинство местных недоумевают, как вообще такое могло случиться.
— Сашу Причепойду я знаю. Он наш, местный. Года 3-4 назад пошёл в милицию, — рассказывает Ольга Мардирос. — Неконфликтный был. Жена его работает кассиром в магазине возле суда, папа-мама — труженики, он на тракторе работает, она — техничка.
— Я не помню в райотделе человека добрее, чем Саша, — говорит и бывшая сотрудница местного райуправления, просившая её не представлять. — Знаю, что он в этот день с женой поругался. Но и что с того? Все мы люди. У меня за него сердце кровью обливается. Вася Трубаченко вечно ходил улыбающийся. У Лемехи жена должна родить на днях. Я же с ними на выездах работала. И в меня тоже топоры летали. Но хлопцы скручивали буянов. Но чтобы стрелять... Я сама не понимаю, что там произошло. Вот честно: постоянно об этом думаю, и не нахожу ответа.
"Новые кадры готовят, как летчиков во время войны"
В целом, местные винят во всем общий развал правоохранительной системы, который проведенная в последний год реформа не остановила, а напротив, лишь усугубила.
— Вот я в милиции в 90-е годы работал. Сами знаете, какое было время, — говорит Николай Паламарчук. — Всякое у нас бывало, не буду врать. Но людей мы так не убивали! Понятно, развал не вчера начался, и не год назад. Но вот у меня старшая дочь в Николаеве в полиции работает, занимается кадрами. Говорит: "пап, что я тебе скажу? Я сама недавно четверых человек уволила. Один — конченый алкаш, второй — наркоман, третий — семейный дебошир. Как они все умудрились эту аттестацию пройти — ума не приложу?!". И это уже не говоря о том, что сейчас новые кадры готовят, как летчиков во время войны: взлёт-посадка — в бой. В результате, у многих опыта нет.
— Да ещё и старые кадры из милиции повымывало, — говорит на условиях анонимности один из "копов". — Ушли, например, Алексея Шарука, больше 10 лет мужик возглавлял следственное отделение, всех в районе знал, законы от зубов отлетали. А аттестационная комиссия его уволила "тому що вiн працював на злочинну владу". А на какую именно? Он же и при Кучме был, и при Ющенко, и при Януковиче, и при Порошенко немножко. Может, все-таки следователь не на власть работает? Или Черного Александра Васильевича ушли, а он с десяток лет проработал, очень грамотный был человек. Он, правда, сам рапорт написал. Надоели ему все эти "перемены к лучшему". В итоге, процентов 20-25 людей уволили, причём, именно тех, кто на руководящих постах был, у кого опыта больше.
— Понимаете, мы же тут в посёлке все друг друга знаем, — рассказывает тоже на условиях анонимности один из бывших милиционеров, ушедший, правда, задолго до начала реформ. — Вон, смотрите, судья поехал — на "Москвиче". Тут все на виду: кто как живет, кто чем занимается. Если цель этой переаттестации была в том, чтобы избавиться от негодяев и коррупционеров, то не отсюда надо было начинать. Рыба гниет с головы. Вот с министерства, и с областных управлений и начали бы. Но мне вот что в глаза бросается: последние годы у нас тут постоянно был круговорот начальства. Один ушёл до аттестации, второго ушли после аттестации (толковый, кстати, был мужик, из Первомайска), последний вообще в должности не больше 10 дней прослужил. Вплоть до этой трагедии. А оно ведь знаете, как в народе говорят: когда Бог спит, боженята отрываются. Тем более, время сейчас такое... Люди обозлены очень сильно.
Не допустить беспорядков
Уже в пятницу было видно, что волнения в посёлке постепенно сходят на нет.
— Ещё вчера, люди говорят, жена Саши Причепойды вынуждена была уехать в Николаев, потому что толпа вроде ворвалась в магазин, где она работает, и кричали: "твой муж — убийца!". А теперь все стихло. Ждём результатов, — рассказывает продавщица магазина игрушек Лена.
— Но пускай их только кто-то увидит в городе, — будет самосуд! — в запале кричит молодой парнишка Алексей.
Напротив, люди среднего возраста намерены не допустить беспорядков.
— В тот день, когда был митинг, мы с ребятами, те, кто прошёл АТО, сами организовались, и охраняли общественные учреждения, — вспоминает Николай Паламарчук. — Вы поймите меня правильно: я не за тех, и не за этих. Но погромов в посёлке я не хочу.
Пока что суд оставил под стражей троих из шести полицейских без права внесения залога, а местному райуправлению представили нового начальника.
Хатия Деканоиде грозилась и вовсе разогнать весь участок, однако пока никто не уволен.
Впрочем, местные не особо верят, что это что-то даст.
— Ты думаешь, вместо них кто получше придет? — усмехается Сергей Сухин. — Раньше они хотя бы по полгода практику проходили, а теперь — по два месяца. Так что меняй-не меняй — все равно. Все как было, — так и останется.
