"Первой реакцией большевиков после установления их власти в Закавказье была передача Армении населенных в основном армянами районов Карабаха — в полном соответствии с принципом национального самоопределения. К лету 1921 г. для Москвы особой разницы не было, поскольку и Армения, и Азербайджан стали советскими. Это был бы и сильный пропагандистский ход. Новая власть, если воспользоваться словесными оборотами ее собственной пропаганды, «принесла народам Кавказа победу пролетарского интернационализма», способного «в мгновение ока разрешить созданные буржуазными националистами» рознь и проблемы. Именно так глава советского Азербайджана Нариман Нариманов обращался к трудящимся Армении в конце 1920 г. Этот политический курс сохранялся еще в начале июльского заседания большевистского Кавказского бюро (Кавбюро) в 1921 г. Однако за ночь между первым и вторым заседанием все изменилось, и по оставшимся неясными причинам Нагорный Карабах оказался в составе Азербайджана в качестве автономной области.
Семь десятилетий спустя требование карабахских армян, желавших воссоединения с «материковой» Арменией, запустило процесс, приведший к распаду Советского Союза. После 1991 г. конфликт перерос в полномасштабную войну между вновь независимыми Азербайджаном и Арменией, закончившуюся в 1994 г. военным поражением Азербайджана, но также и политическим тупиком в статусе Карабаха. Непризнанная Нагорно-Карабахская Республика надолго стала одним из «замороженных» этнических конфликтов на территории бывшего СССР. Демократизация и Армении, и Азербайджана регулярно наталкивается на занозу территориального конфликта — правители республик гневно указывают оппозиционерам, что не время выходить на улицы и требовать смены власти, пока Родина в опасности. Впрочем, и сами оппозиционеры постоянно сбиваются с демократического дискурса на ультранационалистический, обвиняя правителей в бездействии либо предательском соглашательстве по карабахскому вопросу. Так и кажется, будто Сталин с сардонической усмешкой наблюдает из могильной тьмы за бесконечным повторением старой истории. Только не иллюзия ли это?
Неожиданные архивные находки изгнанного из Абхазии в Москву грузинского ученого Григория Платоновича Лежавы подсказывают совершенно иную версию событий 1921 г. Его гипотеза выглядит привлекательнее именно в силу выявления конъюнктурной сложности и неочевидности решения Кавбюро. Притом произошедшая за ночь смена дискурсов в формулировке решения вполне соответствует тогдашним разногласиям и незавершенности стратегического видения большевиков (скажем, троцкистской идеологической тенденции к продвижению мировой революции или сталинского курса на прагматичное упрочение позиций тогда лишь возникавшего СССР как мирового оплота социализма).
Г.П.Лежава сообщает о том, что обнаружил в московских архивах ранее секретные записи телефонных переговоров, которые велись в ту июльскую ночь между большевистскими руководителями в Москве и на Кавказе. Как выясняется, возражения идее передачи Карабаха Армении поступили с неожиданной стороны — от грузинских большевиков Мдивани и Махарадзе. Они высказали опасение, что непродуманное решение по Карабаху создает прецедент для отделения всех прочих мятежных этнических окраин по всему Кавказу. Это означало бы окончательный выход из состава Грузии Абхазии, Южной Осетии и населенного армянами Лори, что большинством грузинской общественности было бы воспринято как расчленение их страны и поставило бы под угрозу выживание только что установленного в Грузии большевистского режима. Наиболее же действенным аргументом, судя по всему, оказалась почти неминуемая перспектива увидеть в таком случае Аджарию под турецкой юрисдикцией".
Георгий Дерлугьян. "Адепт Бурдье на Кавказе".
