Чей борщ? Борщ вселенский!
Культурная апроприация – это тавтология. Культура – это и есть апроприация. Без апроприации культуры нет. Есть глушь без ворот за забором. И племя, не вылезающее в мир из забзделой коробки. Я такого не встречал. Потому что такое никого не встречало, и выродилось от инцеста.
Культура – это когда люди встретились, и облучились друг другом. Не облучается только то, что не встретилось. Например, одинокий баран в чаще леса. Или просто тупица в квадрате.
Россияне считают борщ своим? На здоровье, сынку! Борщ – это наша съедобная кровь! И чем больше людей посчитают борщ своим, тем лучше. Для них. Для борща. Для всех нас. Через борщ мы проникаем в ближнего. Попил борща? Жди полнолуния!
Как можно не хотеть поделиться чем-то, что борщ? Вон в Нью-Йорке украинцы из ресторана “Веселка” притворяются поляками, чтобы продавать венгерский гуляш, венский шницель, еврейский matzoh ball, и чистокровные украинские варенички, которые мы явно насосали у китайцев... Дiм сун з вышнэю!
Бесят местечковые хомяки: набрал за щеку родного навоза и сидит напряженно – жуёт и моргает: “моё!”. Не пукни, жадина!
Когда твоя культура выходит из берегов, когда сами эти берега постоянно пересматриваются; когда в твою реку входит другая река, и всё это смешивается, плавится, дополняется, и перестаёт быть только твоей рекой – в этот момент леший превращается в принцессу.
Я – за интернациональный, космический борщ!
