Год назад, 20 июля 2016 года, известный журналист Павел Шеремет погиб в результате взрыва машины в центре Киеве. Утром, 20 июля 2017 года, в годовщину смерти, его друзья и коллеги соберутся на акцию памяти на месте трагедии – пересечении улиц Иван Франка и Богдана Хмельницкого.
На днях мы подробно рассказывали о том как движется следствие по этому делу. А сегодня "Страна" опросила знакомых и коллег Павла Шеремета, узнав их мнение по версиям о заказчиках и организаторах преступления.
Cевгиль Мусаева, главный редактор интернет-издания "Украинская правда":
"Спустя год после начала расследования у следствия сохраняется тот же набор из пяти основных версий, которые существуют со дня убийства Павла, 20 июля 2016 года. Все вы помните, какие обещания в прошлом году давали руководитель Нацполиции Хатия Деканоидзе, которая позже ушла в отставку, и президент Украины Петр Порошенко. У меня много вопросов к следствию. Почему оно неэффективно? Это непрофессионализм и неспособность раскрывать такие громкие дела, или же нежелание их раскрывать? Даже не знаю, какой из вариантов хуже.
Убийство Шеремета морально повлияло на журналистов в Украине, сильно ударило по нашему изданию. Еще недавно многие коллеги говорили, что не могут свыкнуться с мыслью, что Паши нет – все думают, что он просто в командировке, а завтра откроется дверь в редакцию и войдет улыбающийся, счастливый Павел. Эта ситуация выбила нас из колеи. Мы год пребывали в практически замороженном состоянии и только сейчас начинаем понемногу приходить в себя.
Я вижу по своим коллегам, не только сотрудникам "Украинской правды", что убийство Павла очень повлияло на их восприятие окружающей действительности. Многие ощущают страх. А сейчас, когда спустя год не названы виновные и не определены мотивы, страх только усугубляется. Думаю, это ощущение передается и читателю.
Я не знаю, какие цели преследовали люди, которые это сделали, но учитывая, как это в моральном плане ударило по журналистам, не исключаю версию с давлением на издание "Украинская правда". Поскольку в прошлом году с нами происходили странные вещи – наши телефоны прослушивали, подкидывали конверты с расследованиями, которые мы готовили. Мы публиковали резонансные материалы, которые касались высших должностных лиц. Я не исключаю, что люди, которые убили Павла, хотели нас деморализовать.
Я также не исключаю, что к этому могут быть причастны спецслужбы РФ. Но в отчете, который на прошлой неделе представили в Комитете защиты журналистов, говорится, что правоохранители не смогли предоставить достаточно аргументов в пользу этой версии. Тем не менее, глава МВД Арсен Аваков и его советники называют эту версию приоритетной.
Нельзя, чтобы неспособность или нежелание расследовать убийство Павла у нас прикрывалось "российским следом". Потому что на это можно очень многое списать. Предоставьте доказательства, если это так. Потому что я очень не хочу, чтобы завтра новый глава Нацполиции Сергей Князев или Арсен Аваков сказал, что в убийстве Павла есть "российский след", но больше ничего мы расследовать не можем, убийц найти не можем, потому что, как вы сами понимаете, у нас нет доступа на эту территорию. И все. И на этом дело будет похоронено.
Я не исключаю также версию о причастности к убийству украинских спецслужб. Что касается присутствия бывшего сотрудника СБУ Игоря Устименко на месте преступления, я знаю, что он давал показания Нацполиции, и в них, насколько я понимаю, утверждал, что действительно предоставлял охранные услуги. Но поскольку я не доверяю официальному следствию, давайте дождемся продолжения расследования наших коллег-журналистов. Думаю, что рано или поздно, при этом президенте или следующем, при этом министре внутренних дел или следующем, мы узнаем правду об убийстве Павла Шеремета. Может, не при этой власти, но истина будет установлена".
Кристофер Миллер, американский журналист, автор отчета "В правосудии отказано: Украина не продвинулась в расследовании убийства Павла Шеремета":
"Львиная доля фактов об убийстве Павла Шеремета нам известна благодаря работе журналистов, а не правоохранителей. Хотя в их распоряжении было намного больше ресурсов. Одним из немногих источников новой существенной информации по делу Шеремета стал документальный фильм "Убийство Павла" журналистов-расследователей из проекта "Репортажи об организованной преступности и коррупции" и вебсайта Slidstvo.Info.
То, что я обнаружил в результате своего исследования, меня поразило. Это было… ничего. Потому что полиция просто не справилась со своей работой. Никто публично так и не установил личности двоих подозреваемых, записанных на видеокамеру охраны во время закладки бомбы. Кто именно установил слежку за Шереметом – также не выяснили. Я не знаю, почему. Оставим рассуждения об этом экспертам. Все, что я знаю – слишком много вопросов до сих пор остается без ответа.
Я надеюсь, что президент вернется к своему обещанию, данному мне и Комитету защиты журналистов, и привлечет к расследованию группу международных экспертов для расследования этого дела. Тогда, возможно, мы получим больше информации об убийстве Паши и в более короткий срок. К тому же, это восстановит доверие к следствию.
Что в этой ситуации могут сделать журналисты? Я живу и работаю в Украине уже семь лет. И я наблюдаю большой раскол в журналистском сообществе – на условно патриотичных журналистов, которые воздерживаются от критики власти – им, прежде всего, важно, чтобы картинка была красивая. И на независимых журналистов, которые считают, что быть критичным – это важная часть их работы, и они жертвуют красотой картинки ради правды. И я согласен с такими людьми. Я не считаю, что критика власти делает журналиста непатриотичным. Единственное, что может защитить медиа и отдельных журналистов от атак, – это если вы объединитесь. Неважно, вы "Страна.ua", "Украинская правда", "Интер", "Зеркало недели" или "Громадське" – нужно держаться вместе. А не тыкать друг в друга пальцами, говоря: "вот он плохой!".
Журналисты вместе должны отстоять справедливость расследования убийства Павла Шеремета. В годовщину смерти Павла, 20 июля, группа журналистов, которые его знали, проведут шествие памяти. Представьте, если на пересечение улиц Ивана Франко и Богдана Хмельницкого выйдет не маленькая группа из 20 журналистов – его бывших коллег, а 2 тысячи человек, сотрудники совершенно разных изданий? Если среди них будут люди, которых лично вы не очень любите, но на один день все забудут о своей неприязни? Я знал Пашу лично, и я уверен, что он бы очень этого хотел.
Мне кажется, одна из причин того, что расследование продвигается так медленно – то, что журналисты не сплотились и не потребовали все вместе результатов от власти. По факту власть использует ваши слабости и вашу разобщенность, потому что знают, что одно медиа за другое не постоит. Это дает им повод еще больше усиливать давление на свободу слова в Украине".
Матвей Ганапольский, известный журналист, коллега Павла Шеремета по "Радио Вести":
"Мне очень грустно, что спустя год после смерти Павла Шеремета, с которым мы дружили, я не могу остановиться ни на одной из версий, связанных с его убийством. И не могу понять, за что его убили.
Первые версии, которые появились сразу после его убийства, лежали на поверхности. Их было пять: Москва, Беларусь, Украина, старые личные связи или убийство по ошибке (якобы жертвой должна была быть Алена Притула). В течение всего года я пытался осмыслить их.
Москва. Я знал, как он работал в Москве – взвешенно и точно. Я эту версию отметаю.
Беларусь. Он давно оттуда уехал и практически не участвовал в белорусской оппозиционной жизни. Эта версия для меня тоже не состоятельна.
Киев. Я видел, как он работал здесь. Он был точен, корректен, доказателен. И не "охотился" ни за кем как журналист-расследователь. Поэтому версия, что его убили, из-за резонансных материалов - для меня тоже шаткая.
Старые связи. Мы про них ничего не знаем, поэтому здесь судить невозможно.
Ну и пятую версию о случайной смерти Паши следствие расследовало, доказательств этому нет.
Я понимаю правоохранительные органы, которые честно говорят, что у них нет версии. Есть такие дела – "висяки", и их много. И я понимаю, что они бывают. Мне кажется, убийство Паши - сложнейший случай. А для правоохранительных органов и лично для президента Порошенко, как было сказано, раскрытие убийство Шеремета – дело чести. Поэтому я не готов обвинить правоохранительные органы в том, что они плохо работают или замалчивают информацию об убийстве Павла.
Я вспоминаю о Павле и спокойно жду, когда убийца будет найден. Мы знаем и случаи, когда через много лет становилось известны заказчики и исполнители убийства, и мы знаем случаи, когда убийство так и не было раскрыто. Подчеркну: меня устраивает и один, и другой вариант. Лишь бы они были честными. Что меня не устроит никогда – и это будет оскорблением памяти Павла – если будут найдены случайные люди, их обвинят в преступлении, которое они не совершали, и посадят, лишь бы успокоить общественное мнение. Но мне кажется, что мы сейчас живем уже в такой стране, когда обществу такое "успокоение" не нужно".
Мустафа Найем, нардеп от БПП, экс-журналист:
"Мне не нравится, что смертью Паши спекулирует так много людей. Мол, вот, и нас, как Пашу Шеремета… А как у Паши Шеремета было?! Мы ведь до сих пор точно этого не знаем.
В этой связи у меня большие вопросы к Службе безопасности Украины. Мне кажется, они тут должны были играть не роль шпионов за расследовательной группой полиции – они должны были вести это расследование. Мне очень жаль, что на первых этапах к следствию так и не присоединился Василий Паскал (экс-замглавы Нацполиции, был вынужден уйти по люстрации – Прим.Ред.), который действительно мог это дело расследовать. Но не нашлось ни силы воли, ни мудрости, ни возможности привлечь его к этой работе.
Паша – мой близкий друг. Мне сложно сказать, в какую версию его убийства я верю. Но для меня очевидно: Паша пострадал из-за своей профессиональной деятельности. Что именно подтолкнуло убийц заложить бомбу в его машину и убить Павла – его высказывания, журналистские расследования, его известность, политическая позиция – а все это входит в понятие его профессиональной деятельности – я не знаю. Но ясно, что если бы Паша не был журналистом и не был бы таким человеком, каким он был, его бы не убили.
Очевидно, что в силовых ведомствах знают об этом деле больше, чем говорят. Но сказать, что я четко подозреваю силовые структуры Украины в причастности к убийству Павла, я не могу. У меня есть только какие-то ощущения, понимания, домыслы. Нет фактов, которые бы подтвердили – "да" или "нет". Точно также нет и фактов, которые бы доказывали причастность российских спецслужб к убийству Павла. И это одна из самых больших проблем. Потому что когда наши публичные лица выходят и рассказывают, что в деле есть российский след – уже хочется наконец-то этот российский след увидеть.
Я не прошу называть конкретные фамилии россиян, которые были задействованы в убийстве. Понимаю, тайна следствия. Но хотя бы общие признаки того, что к этому причастна Россия, назовите! Что взрывчатка из РФ приехала, или есть совпадения по датам пересечения границы, или были похожие преступления на территории РФ, ранее совершенные российскими гражданами. Я хочу, чтобы российский след, если он есть, был подкреплен конкретными характеристиками и фактами. Потому что сейчас – да, я, например, склонен думать, что в этом могут быть замешаны структуры РФ. Потому что для меня очевидно: то, что произошло с Пашей, это была публичная казнь.
То, как это было сделано, и сама личность Паши говорит о том, что цель убийства заключалась в публичной огласке, публичном давлении. Кто внутри нашей страны может быть заинтересован в такой дестабилизации – мне сложно сказать. Если бы Пашу хотел убить кто-то внутри страны, наверняка это бы сделали не так громко и показательно. И с меньшими рисками. Но я не хочу полагаться на домыслы – я хочу, наконец, получить от правоохранителей факты".
Алан Расбриджер, экс-главный редактор The Guardian, член совета директоров Комитета защиты журналистов:
"Все мы не удовлетворены ходом расследования. Кажется, правоохранительные органы не воспринимают его всерьез. В фильме-расследовании украинских журналистов были представлены значимые доказательства – тогда как полиция не предоставила ничего. Это удивило. Небольшая команда журналистов нашла участников дела, проанализировала сотни файлов и выдала новые впечатляющие факты об убийстве Павла – почему профессиональные полицейские, спецслужбы не смогли раздобыть ту же информацию? Или почему не захотели ее обнародовать, если им было известно то же, что и журналистам? Мы до сих этого не понимаем. Но в любом случае, наша задача – продолжать подвергать сомнению расследование и сохранять давление на правоохранителей. Чтобы власть знала, что за ее работой следят.
Для любого общества это плохой сигнал, когда убивают журналистов. Такого не должно быть. Но если это случилось, государство должно отреагировать со всей серьезностью. В противном случае это плохо отражается на имидже Украины – как и любого другого государства. Но, пожалуй, страшнее даже не репутационные потери. А то, что журналисты начинают бояться. Вот самый страшный эффект – журналисты начинают думать: "Тот, кто убил его, может убить и меня". И вы уже не можете перестать об этом думать. Берясь за новую тему, вы уже задумаетесь: может, не стоит об этом писать? Поэтому убийство одного журналиста угрожает всему журналистскому сообществу в стране. Важно, чтобы власть сказала: вот, кто убил его, и вот почему. А до тех пор, пока преступление не раскрыто, страх в журналистской среде будет только возрастать.
Единственное, что вы как журналисты можете сделать в этой ситуации – продолжать писать об этом. Пишите о деле Шеремета. Вы журналисты, он был вашим коллегой – вы не должны забывать об этом. Если не правоохранители, то вы должны отнестись к этому делу со всей серьезностью".
Сергей Лещенко, экс-журналист, нардеп от БПП:
Не знаю, что президент вкладывал в термин "взять дело Шеремета под личный контроль". Я не владею информацией о том, прилагает ли он усилия для того, чтобы сдвинуть расследование с мертвой точки. Знаю только, что он регулярно встречается с семьей погибшего.
Но известно, что никакого прогресса в расследовании нет. Нет ни подозреваемых, ни версий – ничего из того, что было обещано год назад, не достигнуто. Список версий, которые озвучивают правоохранительные органы, неизменен с момента, когда убили Павла. У меня есть ответы на целый ряд моих депутатских запросов – там тот же перечень версий, в диапазоне от "А" до "Я", ничего нового.
Я не могу брать на себя такую ответственность, не будучи правоохранительным органом, – называть версию убийства, в которую я верю. Очевидно лишь, что дело Павла Шеремета не приоритет для правоохранительной системы.
В ходе расследования выяснилось, что за Шереметом вела слежку СБУ. Подчеркну: я не утверждаю, что слежка и убийство были связаны. Но в ходе расследования, я предполагаю, были установлены факты слежки за Павлом Шереметом, что является незаконным, и это отражается на ходе расследования. Виновных ищут с намного меньшим рвением, чем должны были бы. Похожая ситуация была с делом Геогрия Гонгадзе, когда за ним вела слежку и СБУ, и милиция (в лице Алексея Пукача). В данном случае факт слежки за Шереметом может наложить отпечаток на расследование.
На годовщину смерти Павла Шеремета я бы хотел услышать от правоохранительных органов информацию о раскрытии убийства. Чтобы были названы заказчики, организаторы и исполнители убийства. Но это нет. Время потеряно. И чем больше времени проходит с даты совершения преступления, тем меньше шансов найти виновных".
Андрей Блинов, шеф-редактор Радио Вести:
"За год после трагедии общество немало узнало об обстоятельствах гибели Павла Шеремета. Но этого нельзя сказать о причинах смерти. Кто выступил заказчиком. Можно говорить, о какой угодно версии – от "руки Кремля" и обид белорусского лидера до причастности украинских спецслужб и личных мотивов. Но фактов недостаточно. Я не знаю, кому именно столь сильно мешал Павел Шеремет, я не был в курсе его расследований и планов в рамках "Украинской правды". И мне кажется, что вряд эта трагедия имеет отношение к работе Паши на нашей радиостанции.
Я скептично отношусь к нашим правоохранительным органам. Откровенно говоря, вообще не верю, что в ближайшее время будут полноценные результаты расследований всех громких убийств, включая Вороненкова, Шеремета, Бузину, а также полная картина преступлений на Майдане.
Хороша идея объявить 20-го июля днем забастовки в рамках журналистской солидарности. И, например, не обращать внимания на первых лиц государства, не ходить на пиар-брифинги прокуратуры, СБУ и полиции. Но учитывая тот периодический всплеск радости отдельных журналистов по поводу давления на "Страну" и NewsOne, ареста Игоря Гужвы, обысков в "Вестях", пожара на "Интере", попыток забрать лицензию у "1+1", я считаю, что журналистской солидарности в Украине сегодня нет. Слишком противоречивы убеждения у журналистов разных изданий. И это, кстати, зеркало общества. Оно показывает, насколько и народ у нас расколот. Вместо поиска консолидирующих точек мы продолжаем давить на точки раздора. И что самое страшное, украинская элита и власть этому потворствует.
На радиостанции 20 июля – день памяти. Все мы вспоминаем коллегу, которого потеряли, будет много включений его коллег и друзей, прозвучит и сам голос Паши. Лишний раз упомянем, насколько профессия журналиста опасная.
Возможно, органы власти также будут активно что-то рассказывать в день гибели Шеремета. Едва ли определенно и предметно. Ведь все их версии мы уже слышали. Наверное большинство СМИ зададут дежурные вопросы и получат дежурные ответы. Сегодняшняя власть не готова рассказать всю правду о резонансных убийствах".
Игорь Гужва, главный редактор интернет-газеты "Страна"
"В последние месяцы перед гибелью Шеремета "Украинская правда" все более критически оценивала действия власти. В частности, она масштабно освещала офшоргейт, отслеживала практически все скандалы, связанные с президентом и его окружением. При том, что большинство других СМИ? поддержавших в свое время Майдан, продолжали оставаться на позициях лоялизма в отношении политической верхушки страны. Мол, какие-никакие, но они наши, а потому критика не должна носить разгромный характер.
УП же от этой концепции постепенно отходила.
Что было довольно опасно для власти: УП обладала большим авторитетом среди базового "майдановского" комьюнити, на которое, так или иначе, но вынуждено ориентироваться нынешнее руководство Украины. И как раз незадолго до убийства Павла в соцсетях началась масштабная кампания по дискредитации УП, которую активно поддержали "порохоботы" и ЛОМы Народного фронта. Помните все эти фотографии с Григоришиным, Севгиль Мусаевой, "творчество" Сергея Иванова (которого потом Алена Притула назвала "подонком") и прочее.
Тема раскручивалась явно в рамках единой кампании, посты ставились на рекламу, активно поддерживались всеми "порохоботами". И кампания эта как раз начала выходить на свой пик перед днем убийства.
Естественно, я не могу на 100 процентов утверждать, что эти два события связаны между собой. Но то, что они произошли в одно и тоже время, безусловно, на мой взгляд, важный факт, который следует внимательно изучить в рамках расследования дела Шеремета".
Джойл Симон, исполнительный директор Комитета защиты журналистов:
"Спустя год мы не видим прогресса в расследовании. Зато мы видим много публикаций о том, что этого прогресса нет. Все более остро встает вопрос о компетентности правоохранительных органов, которые, кажется, совершенно не взаимодействуют между собой.
Многие журналисты следят за расследованием, ищут возможности посодействовать следствию, надавить на него. Вопрос в том, где лимит влияния? Вы уже сделали как журналист все что могли, вы написали о деле Шеремета массу материалов, но вы видите, что ничего не меняется, и думаете: может, это моя вина? Может, я сделал недостаточно? Хотя это вообще не задача журналистов или общественности – помогать полиции делать свою работу.
Думаю, устраивать митинги под МВД или Администрацией президента – уже крайний шаг для журналистов. Но даже если вы решитесь на этот шаг, вам нужно собрать коалицию из всех медиа. Ответьте себе честно, удастся ли вам это сделать? Учитывая ту разобщенность, которая сегодня сложилась в украинских СМИ, вряд ли на зов откликнется все журналистское сообщество. Возможно, еще не настал подходящий момент.
Все мы помним масштабное журналистское расследование, которое провели ваши коллеги, из которого мы узнали о деле Шеремета много важной информации. Возможно, настало время для "Части второй", которая должна быть не менее впечатляющей и содержать еще больше информации, которая заставит власть в дальнейшем наладить работу.
Самая большая проблема в том, что мы до сих пор не знаем, что значило убийство Шеремета. За что конкретно он был убит, кто это сделал. Мы не понимаем, где та линия, перешагнув которую можно оказаться в той же ситуации, что и Павел? Где та история, которую нужно написать, чтобы нажить себе таких врагов? Стоит и вам волноваться, если вы парламентский корреспондент, или если вы делаете расследования о коррупции политиков? Вот в чем главная опасность дела Шеремета для всех журналистов: мы не знаем, что это значит".
Дмитрий Гнап, журналист "Слідство.Інфо", соавтор фильма-расследования "Убийство Павла":
"И генеральная прокуратура, и Комитет защиты журналистов, и большинство журналистов признали результаты официального следствия Нацполиции неудовлетворительными. И здесь особенность не только в том, что до сих пор не названы имена исполнителей, заказчиков и организаторов убийства, а и в том, что следователи Нацполиции не обработали очень важные доказательства и не опросили свидетелей, которые стали известны нам в процессе нашего журналистского расследования.
Впрочем, однозначной версии по поводу причины убийства Павла Шеремета нет и у нас. Наверное, это было связано с его журналистской деятельностью. У нас есть предварительная информация от источников, пока что не подтвержденная, о том, что Павел мог получить важные материалы о коррупции в высших эшелонах власти Украины. Которые, будучи очень известным и влиятельным журналистом, Павел мог опубликовать.
С другой стороны, мы не отбрасываем версию с "российским следом", потому что такое убийство было бы очень выгодно Кремлю. Вопрос только в доказательствах, потому что фактов, которые указывают на причастность России, пока слишком мало, чтобы остановиться на этой версии.
Мы планируем выпустить вторую часть – продолжение нашего расследования об убийстве Павла. Но даты его публикации я назвать не могу. Через месяц или через пять лет – я не знаю. Работа ведется, мы собираем материал. Откровенно говоря, это самое сложное журналистское расследование за все время нашей работы".
